"У обрыва сижу на краю. И что вижу, о том и пою."©

"Мы тоже ходили, любили и смеялись..."

Надпись на воротах старого кладбища

Ноги мои будто превратились в кошачьи лапы, я двигаюсь тихо и практически бесшумно, стараясь, чтобы тело мое не касалось ничего вокруг. Я пока еще чужой здесь, я слишком теплый и осязаемый, я пока еще в гостях.

Мне жутко, но одновременно страшно интересно. Порой мне кажется, я слышу разговор. Останавливаюсь и замираю, кожа моя покрывается мурашками, а волосы на голове начинают подниматься, как будто от электричества. Но нет, это всего лишь ветер колышет ветви деревьев.

Тут даже ветер другой, не такой, как снаружи. Там он дует со всей силы, весело и задорно, шаловливо срывая с прохожих шляпы, а здесь еле-еле, неуверенно, как будто стесняясь чего-то. И запах.. этот запах.. он проникает в ноздри и складки одежды, ввинчивается в самый мозг. Запах засохших цветов и тлена. Тут нет птиц. Они все остались там, купаться в солнечных лучах у подножия Сакре-Кёр.

Здесь только я и они, жители этого царства, лежащие под моими ногами, наблюдают за мной впалыми глазами каменных ангелов.

Онемевшими пальцами нажимаю на кнопку. Раздается щелчок затвора, как будто выстрел в вечной тишине этого оцепеневшего места. "Простите, простите меня за этот чужеродный звук, простите, что тревожу ваш покой" - беззвучно шепчу я одними губами. Двигаюсь дальше. Жарко, но руки мои холодны, как лед, я цепляюсь ими за тело фотоаппарата, потому что лишь только он напоминает мне, что я живой.

Мертвые благосклонны ко мне, они машут мне вслед гирляндами паутины, неотвратимо напоминая о том, что когда-нибудь я вернусь к ним уже не гостем, а полноправным жителем.





( Смотреть далее...(Read more...) )

Первое впечатление: Елисейские поля. Перед нами, растянувшись во всю ширину улицы, идут две француженки-африканки совершенно необъятных размеров. Перекрикивая шум машин, они общаются между собой, каждая при этом толкает могучей рукой коляску с младенцем и тащит в свободной руке еще по малышу лет четырех. Не имея возможности обойти этот базар-вокзал, мы вынуждены некоторое время тащиться за ними. Навстречу нам тем временем двигается плотный людской поток, в большинстве своем состоящий из все тех же африканцев, арабов и индийцев, белые попадаются тоже, но редко.

Мы живем на последней станции метро под названием Бобини Пабло Пикассо. Это уже не Париж, это пригород. Про себя мы тут же начинаем ласково называть это место "Наши Ебени". Окно отеля выходит на трассу с плотным машинопотоком, но нас это не смущает - мы распахиваем его настежь, наливаем в рюмки коньяк и, высовываясь из окна по пояс, кричим что есть мочи - "Привет, Париж!!" Наше окно в Париж. А вдалеке и вправду видны они, огни Парижа. Нам хорошо.

Гуляем по городу, спутницы мои жаждут посмотреть основные достопримечательности, а меня тошнит от обилия туристов, суеты, да и вообще, в душе моей начинает проклёвываться ощущение, что Париж мне не нравится. Мы осматриваем Эйфелеву башню, увидев огромную очередь из желающих подняться на нее, тут же отказываемся от этой идеи и спешим прочь, в сторону Лувра. Случайно сворачиваем не туда и вдруг попадаем в квартал совершенно пустых и тихих парижских улочек, и сердце мое начинает радостно сжиматься - потому что вот, вот он - Мой Париж! Нам попадается маленький продуктовый магазинчик с немолодым продавцом-французом. Несмотря на то, что еще день-деньской, продавец пьян и чертовски при этом обаятелен. Улыбаясь своим щербатым ртом, он что-то быстро объясняет нам, тычет пальцем в карту и размахивает при этом руками. Пытаясь понять хоть что-то из сказанного, мы покупаем у него кулек мандаринов и еще каких-то фруктов, уходим, а он радостно машет нам на прощание. Я счастлив.

В Париже мы питаемся фаст-фудом и едой из супермаркетов сети Monoprix - покупаем вонючие французские сыры за 1-2 евро и бутылку вина приблизительно за такую же сумму, а затем поглощаем все это на ближайшей лавочке. Мне плевать на условности, я чувствую, что здесь так и надо, что душа требует именно такого, а с ней я давно уже не спорю.

Каждый хочет увидеть в Париже что-то свое, для меня этим местом оказалось кладбище Пер-Лашез. Знакомство с ним я предвкушал еще задолго до приезда, а когда попал - на меня свалилась такая гора ощущений, что передать словами сложно. Город мертвых. Притягивающе и жутковато одновременно. Я бродил среди надгробий и просил прощения у мертвых за то, что позволяю себе нарушать их вечный покой. Когда-то, быть может, и их ноги ступали по тем местам на этом кладбище, где сейчас стою я. Наша бренная жизнь, знать бы, зачем ты дана нам и что нас ждет там, за последней чертой. Лежащие здесь уже знают ответ, мне он тоже откроется в свое время.

Париж-Париж.. Загадочный интригующий город. Ты открываешь свое очарование не сразу, оставляя при расставании уезжающему от тебя столь яркий букет послевкусия, точно гарантирующий, что человек вернется к тебе еще и еще раз.





( Смотреть далее...(Read more...) )

Сказать по правде, останавливаясь на ночевку в Меце, я ничего выдающегося от этого городка не ждал. И, как оказалось, очень зря.

Въезжая в город поздним вечером, я уже после нескольких минут понял, что Мец очень красив и прекрасно подсвечен, поэтому, быстренько заселившись в маленький привокзальный отельчик и прихватив по-традиции фляжку коньяку, фотоаппарат, штатив и двух своих спутниц, отправился гулять.

Путь наш лежал от железнодорожного вокзала в, как нам казалось, центр города. Было ли место, где мы гуляли, центром, или, наоборот, глухой окраиной, осталось для нас загадкой. Но, так или иначе, периодически останавливаясь, дабы сделать кадр и глоток-другой, мы продвигались вперед.

Сначала мы частенько встречали людей, но, чем дальше, тем безлюднее становилось вокруг - это мой родной город никогда не спит, а европейцы очень даже любят отдохнуть. В итоге на улицах не осталось никого. И тут мы стали замечать, как вокруг нас двигаются машины, подъезжают, с недоумением оглядывают меня, с явным интересом - моих спутниц, и едут дальше. Причем машины одни и те же, и сидят в них исключительно мужчины. Я, святая простота, долго не мог понять, что же им надо, пока мы наконец не наткнулись на стайку молодых женщин на тротуаре, возле которых остановилась машина, одна из женщин села в нее, машина уехала. Затем следующая машина. Пройдя чуть далее, мы обнаруживали уже знакомые нам машины припаркованными по углам менее освященных улочек. Надо ли говорить, что в машинах происходило явное шевеление. Ну, вы поняли наверное, да? Ночные бабочки-клиент-услуга.

Происходящее нас сильно развеселило, мы выпили за стойкое французское либидо и отправились спать, ведь утром нас ждал переезд в чопорный монархический Люксембург. Но об этом в другой раз.





( Читать далее...(read more...) )

Бургундия, Нормандия,
Шампань или Прованс,
И в ваших жилах тоже есть огонь,
Но умнице Фортуне ей богу не до вас,
Пока не белом свете есть Гасконь.

Слова песни Д'Артаньяна из кинофильма про трех мушкетеров.

Скажу вам честно, Д'Артаньян страшно лукавил, принижая достоинства Нормандии. Вот уж кого-кого, а ее умница Фортуна стороной не обошла точно.

Это райское местечко не зря облюбовали импрессионисты: зеленые луга с пасущимися на них коровами и лошадьми, роскошные деревья, белый песок и прилив на Ла-Манше, куда не глянь - готовый мотив для пейзажа.

Дары моря, яблочный сидр и обжигающий горло кальвадос - всё это Нормандия, а Онфлёр - самый, на мой взгляд, очаровательный представитель этой провинции.

Именно про этот старый портовый городок летом 1864 года Клод Моне напишет в письме своему другу: "Каждый день я открываю все больше и больше красот; это может свести человека с ума.". Наступит осень, а Моне все так же увлечен работой и откладывает свой отъезд: „Я все еще в Онфлёре, — пишет он. — Мне решительно трудно расстаться с ним."

Расстаться с Онфлёром и вправду непросто - в этой сказке хочется жить, наслаждаться синевой расширяющейся здесь Сены, бродить по узким городским улочкам и широким залам могочисленных картинных галерей, пить сухое вино и заедать его остро пахнущими французскими сырами...

Впрочем, смотрите сами.





( Read more... )